Журнал «Паллиативная медицина и реабилитация»
№
1. 2016 г.
41
существовать». В отличие «духовной смерти», при
которой желания захлестывают человека, который
теряет способность различать себя и вещи вокруг
себя, «смерть при жизни» связана с тем, что человек,
изучая себя, движется к своим истинным потребно-
стям, нуждам, отказываясь от связанных с внешними
вещами желаний.
Итак, в качестве одной из ведущих проблем смер-
ти выступает проблема человеческого выбора: жить,
попытавшись найти новый смысл и новую стратегию
жизни, исправить «ошибки» прошлой жизни, или
умереть, отказываясь от возвращения к уже привыч-
ной боли, страданиям, привычному образу жизни и
старым смыслам. Второй проблемой является роль
близких в изменении или принятии – осмыслении
этого экзистенциального выбора человека. В много-
образном опыте жизни самыми болезненными
моментами для человека являются встречи с трагеди-
ей смерти, с уходом из жизни дорогих для него
людей. Мысли о собственной смерти редко, что
называется, мучают людей. Широко распространена
иллюзия собственного бессмертия, которая покоит-
ся на самом надежном фундаменте — переживании
неуязвимости и значимости. Это чувство рассматри-
вается как одноиз основанийжизни [2]. Поддерживая
его, человек пытается достичь символического бес-
смертия, используя, как отметил Р.Дж. Лифтон,
несколько основных путей: биологический путь —
продолжение собственной жизни через потомство,
через бесконечную цепочку биологических связей;
теологический путь — жизнь на ином, более высоком
плане существования; творческий путь — жизнь
через свои труды, через устойчивое влияние личных
творений или личное воздействие на других людей;
путь вечной природы — мы продолжаем жить благо-
даря тому, что принадлежим круговороту жизненных
энергий природы; трансцендентный путь внутренне-
го опыта — «потеря себя» благодаря переживанию
столь интенсивному, что время и смерть исчезают и
мы остаемся жить в «непрерывном настоящем».
Психотерапевт, как правило, обращает свою под-
держку к творческим резервам человека, его саморе-
ализации, реже, но более эффективно, – к религиоз-
но-теологическому аспекту его жизни, ценностям и
смыслам жизнедеятельности [60].
Осмысление смерти как феномена жизни особенно
отчетливо приходит к человеку в момент потери близ-
кого. Смысл, который придаст человек этому собы-
тию, во многом определит его дальнейшую жизнь и
жизнь рода. Смысл смерти определяет смысл челове-
ческой жизни и наоборот. Теряя близкого, человек
попадает в зону, в которой способен моделировать
свою собственную смерть [14]. В конечном счете
отсутствие страха смерти и, как следствие, отсутствие
интереса к ней (часто связанное с опытом умирания)
и стремление быть рядом с умершим (стремление уме-
реть) могут побудить человека к открытому или скры-
тому суициду. Смерть одного человека порождает
серию экзистенциальных выборов других людей. Это
и самые большие выборы типа «жить – умереть», и
более «мелкие», типа «помнить – забыть».
Для большинства людей не их собственная смерть,
а потеря дорогих, любимых людей является самым
горестным событием в жизни, поскольку простран-
ство отношений любви – это пространство отноше-
ний творчества и поиска, созидания и развития.
Смерть близкого человека ограничивает жизнь любя-
щего, он теряет, по сути, часть себя: «Горе имеет
много компонентов — собственно утрата, амбива-
лентность и чувство вины, крушение жизненного
плана. И все они должны тщательно прорабатывать-
ся в терапии. Но... смерть другого человека также
приближает нас к встрече с собственной смертью».
Некоторые психотерапевты считают, что понесший
утрату человек и без того слишком подавлен, чтобы
взваливать на него дополнительную задачу выясне-
ния отношений с собственной смертностью. Однако
благодаря гореванию некоторые люди проходят через
грандиозный личностный рост [49].
Процесс адаптации к несчастью, потере близкого,
«работа скорби» (Trauerarbeit) – процесс сознания,
включающий изменение мыслей об умершем, горечь
утраты, попытку отстраниться от утраченного лица,
поиск своего места в новых обстоятельствах. Поиск
умершего как проявление тоски по нему направлен
на воссоздание утраченного человека. «Работа скор-
би» обусловливает возврат к отношениям, которые
прервала смерть, предпринимается попытка понять
их значение [21, с. 208]. Переживания скорби инди-
видуальны. Особенно отличаются отношения к
смерти и динамика горевания верующих людей и
людей, не обретших веру в Бога. Первые уверены,
что человек умирает только телесно, но его душа —
бессмертна и ей уготована встреча с душами тех
людей, которые раньше покинули этот мир.
Верующие горюют, что не смогут прожить до конца
свою земную жизнь рядом с дорогим человеком, но
не впадают в отчаяние из-за временной разлуки: «все
в воле Божьей», «Бог его(ее) дал, Бог и взял». Религия
запрещает грех уныния и отчаяния, помогает челове-
ку собрать душевные силы. Атеист в тяжелых ситуа-
циях обычно неосознанно, но очень хочет – понять
или найти смысл случившейся трагедии и дальней-
шей жизни – без умершего. «Подняться над своим
горем» означает осмыслить свою жизнь как продол-
жение жизни дорогого человека... Мысленные бесе-
ды с ним, рассказы о своих неудачах, обидах и успе-
хах упрочивают переживание непрерывающейся
связи с ним [3, с. 46]. Горюющие нередко сами нахо-
дят приемы, облегчающие их переживания и «про-
должающие» жизнь исчезнувших близких. Этому
помогают ритуалы, однако каждый случай уникален
и, соответственно, попытки помощи должны отве-
чать его индивидуальности [7; 8].
