ловека близко к «золотому правилу нравственности» («относись к
другому так, как ты хотел, чтобы относились к тебе») и на полови/
ну или общность «чужих», по отношению к которым данное пра/
вило действует далеко не всегда и при необходимости может вооб/
ще утрачивать свою действенность. Все дело в том, насколько ши/
рока и охватна «своя» система межчеловеческих отношений.
Чем более замкнут, ограничен и примитивен социум, тем
сильнее отношения людей в нем выражены как система запретов и
внешних ограничений (на уровне «социального нуля» — вообще
как система табу), а во взаимодействии представителей этого со/
циума с внешним миром царит полный произвол. Например,
францисканский монах Плано Карпини, посланный в XIII в. Ва/
тиканом в Китай, писал о монголах Чингиз/хана, что грехом, со/
вершение которого влекло за собой смерть, считались у монголов
только следующие вещи: прикасаться ножом к огню и этим ранить
пламя; ударять лошадь уздою; выплевывать пищу; стирать белье и
мочиться в пределах ханской ставки. Все остальное считалось у
монголов безразличным и позволенным.
По мере того, как социум входит в более интенсивный кон/
такт с внешним миром, он обогащается за счет коллективного
опыта соседей, цивилизуется в процессе обмена культурой; взаи/
моотношения внутри самого социума теряют форму жесткой си/
ловой принудительности и приобретают собственно нравствен/
ный характер, откристаллизовываясь в виде правил, принятых как
естественная норма поведения, а круг «своих» (людей, к которым
можно собственно и относиться морально) расширяется. При
этом складывавшиеся веками правила не отбрасываются, но как
бы переходят из внешней области социальных институтов во вну/
треннюю сферу личной ответственности индивида. Обязанности,
принимаемые человеком на себя, становятся его правом, а вместе
с правами возрастает и степень свободы. Именно в этом смысле
Гегель и говорил, что история человечества есть прогресс в поня/
тии свободы.
Так социум превращается постепенно во все более саморегу/
лирующуюся систему, что, в свою очередь, открывает перед ним
новые пласты бытия, нормы взаимодействия, людей, по отноше/
нию к которым они еще не отрегулированы до автоматизма и тре/
буют новой системы ограничений.
Общая закономерность в движении общественных норм на/
лицо: неприкосновенная безусловность «закона/запрета» сменя/
ется избирательностью «закона/разрешения», регулирующая сила
которого подкрепляется действенностью нравственных регулято/
ров, причем в область юрисдикции переходит то из прежде абсо/
362
Курс лекций по паллиативной помощи онкологическим больным. Том I
